Черновик, дописанный «до точки» несколько дней назад, не очень хочет редактироваться: я открываю файл, смотрю на текст, потом, понимая, что не в силах ничего дописать, закрываю. Вообще, считается, что недавно законченную рукопись лучше не трогать хотя бы месяц, а лучше – два. Но очень странно «не писать», особенно после нескольких месяцев работы над книгой. Странная пустота. С одной стороны, так много хочется дописать, дополнить, отредактировать и даже просто состыковать. С другой стороны, ничего этого не получается.
В книге есть минимальный набор необходимого (в роли этого минимального набора выступают девять авторских листов, 372 тысячи знаков), своего рода, краеугольный камень, tu es petrus, на котором предстоит возвести здание чистовика, а писать с нуля и редактировать написанное – это разные процессы. И кажется, что черновик есть, а счастья нет.
За полтора года размышлений заметки для книги заняли шесть тетрадей. Я перелистываю их. Что-то уже зафиксировано в черновике. Что-то ещё предстоит дописать. А что-то останется только на бумаге: за полтора года идея книги изменилась, как изменился и окружающий мир. Изначально я думал, что это будет небольшая повесть на 2-3 авторских листа, которую удастся написать за месяц. Однако, жизнь часто оказывается шире наших представлений о ней.
