В журнале «Волга» вышла моя повесть — «Слава настенных мозаик», и я очень рад представить её вашему вниманию! Это история о людях, живущих в бетонном бункере, и пытающихся познать его изнутри — и о человеке, который однажды смог это сделать. Пожалуй, следует написать несколько слов о сложном — возможно, даже в чём-то избыточно сложном — внутреннем мире бункера.
Этот мир был придуман «не мною, но нами»; я рискнул бы сказать, что это результат осмысления постсоветской действительности постсоветскими поколениями. История о Гигахруще, циклопических масштабов здании, родилась в интернете на анонимных форумах в 2018 году. Очень быстро появились и другие элементы «вселенной Гигахруща»: замкнутое пространство, тотальная безысходность, иерархическая жестокость, жизнь на грани физиологического выживания и — принудительная ностальгия по старому доброму времени, когда всё было хорошо и дети уступали взрослым место в лифтах; не то, что сейчас. Не исключено, что на момент создания эта вселенная представляла собой отражение действительности в зеркале «коллективного поколенческого бессознательного»; примерно таким мог выглядеть 2018 год с точки зрения тридцатилетнего жителя российской провинции.
(https://dtf.ru/indie/23520-samosbor-novaya-igrovaya-vselennaya-sozdannaya-iz-bugurt-treda-na-2ch-hk — здесь подробнее написано о мире Гигахруща)
Этот сложный, хорошо продуманный мир понравился мне с первой минуты, вызвав примерно такие же чувства, как прикосновение к чему-то знакомому с детства, к чему-то, что так или иначе сопровождало меня всю жизнь – как панельные пятиэтажные дома или взгляд уполномоченного лица в присутственном месте. Мне захотелось добавить в эту вселенную что-то своё; например, выход. С этим оказалось труднее всего, но, в итоге, что-то получилось. На последних страницах я хотел бы вызвать у читателя чувство катарсиса, чувство свободы и очищения; надеюсь, это мне удалось.
При работе над повестью я, в той или иной мере, вдохновлялся ранними повестями Виктора Пелевина. На мой взгляд, в них есть безупречная, совершенная чистота и кристальная ясность. «Затворник и Шестипалый», «Жёлтая стрела», «Принц Госплана» до сих пор кажутся мне поистине совершенными образцами русской повести. Не скрою, я добавил несколько отсылок к этим произведениям — может быть, даже для того, чтобы подняться по книгам Пелевина, как по ступеням лестницы, ведущей к литературному совершенству. Вообще, отсылок в «Славе…» очень много; даже по своей структуре «Слава…» так или иначе повторяет Страстную неделю. В четверг происходит Тайная Вечеря, а в субботу главный герой, окончательно раздавленный жизнью, проходит через внутренний ад, чтобы всё-таки возродиться в воскресенье — которое именно поэтому и называется Воскресением.
Я буду очень рад вашему вниманию и вашим отзывам:
https://magazines.gorky.media/volga/2022/7/slava-nastennyh-mozaik.html